Неточные совпадения
Каждое утро, в девять часов, Клим и Дронов
поднимались в мезонин
к Томилину и до
полудня сидели в маленькой комнате, похожей на чулан, куда в беспорядке брошены три стула, стол, железный умывальник, скрипучая деревянная койка и множество книг.
В
полдень погода не изменилась. Ее можно было бы описать в двух словах: туман и дождь. Мы опять просидели весь день в палатках. Я перечитывал свои дневники, а стрелки спали и пили чай.
К вечеру
поднялся сильный ветер. Царствовавшая дотоле тишина в природе вдруг нарушилась. Застывший воздух пришел в движение и одним могучим порывом сбросил с себя апатию.
Утром на другой день я
поднялся рано и тотчас же стал собираться в дорогу. Я по опыту знал, что если удэгейцев не торопить, то они долго не соберутся. Та
к и случилось. Удэгейцы сперва чинили обувь, потом исправляли лодки, и выступить нам удалось только около
полудня.
С утра погода хмурилась. Воздух был наполнен снежной пылью. С восходом солнца
поднялся ветер, который
к полудню сделался порывистым и сильным. По реке кружились снежные вихри; они зарождались неожиданно, словно сговорившись, бежали в одну сторону и так же неожиданно пропадали. Могучие кедры глядели сурово и, раскачиваясь из стороны в сторону, гулко шумели, словно роптали на непогоду.
Предсказание Дерсу сбылось. В
полдень начал дуть ветер с юга. Он постепенно усиливался и в то же время менял направление
к западу. Гуси и утки снова
поднялись в воздух и полетели низко над землей.
На следующий день
к полудню, 2 ноября, мы дошли до реки Хутадо, текущей по кривой от запада
к югу. По ней нам надлежало
подняться до перевала через горный хребет, являющийся причиной петли Имана. Эта речка длиной 3,5 км. Подъем на хребет и спуск с него — одинаковой крутизны, приблизительно в 30 градусов, а высота перевала относительно Имана равна 350 м.
К полудню мы
поднялись на лесистый горный хребет, который тянется здесь в направлении от северо-северо-востока на юго-юго-запад и в среднем имеет высоту около 0,5 км. Сквозь деревья можно было видеть другой такой же перевал, а за ним еще какие-то горы. Сверху гребень хребта казался краем громадной чаши, а долина — глубокой ямой, дно которой терялось в тумане.
Все
поднялись с мест. Порешено было завтра в
полдень еще раз сообщиться вестями, хотя и не сходясь всем вместе, и уже окончательно условиться. Объявлено было место, где зарыта типография, розданы роли и обязанности. Липутин и Петр Степанович немедленно отправились вместе
к Кириллову.
А разве вот что скажу: пока ты с своею опричниной в машкерах пляшешь,
к заутрени звонишь да кровью упиваешься, наступит на тебя с заката Жигимонт, напрут с полуночи немцы да чудь, а с
полудня и с восхода
подымется хан.
Метель! Метель!.. И как это вдруг. Как неожиданно!!. А до того времени стояла прекрасная погода. В
полдень слегка морозило; солнце, ослепительно сверкая по снегу и заставляя всех щуриться, прибавляло
к веселости и пестроте уличного петербургского населения, праздновавшего пятый день Масленицы. Так продолжалось почти до трех часов, до начала сумерек, и вдруг налетела туча,
поднялся ветер, и снег повалил с такою густотою, что в первые минуты ничего нельзя было разобрать на улице.
Проснулся наутро Опанас и первым делом лап-лап по-пид свиткой: нема намиста! Он
к товарищам: «Где цыгане?» А тех цыган уже давно и звания нема, еще до солнца
поднялись, погыгортали-погыгортали что-то по-своему и всем табором подались на
полдень. «Нет, — думает казак, — я ей, бисовой дочке, моего намиста не подарю». Вскочил на коня и поехал вдогонку за цыганами.
Мы рассчитывали дойти до моря
к трем часам дня, но после
полудня погода стала портиться. Небо покрылось тучами, и повалил крупный влажный снег. Затем
поднялся ветер.